Легион - Страница 61

Альфарий снова кивнул и поднял левую руку.

— Значит, мы сделали первые шаги к взаимопониманию.

Раздалось несколько тяжелых металлических ударов, и в комнату начал проникать свет. Вся правая стена втягивалась в потолок. Сонека понял, что огромные противовзрывные затворки ранее загораживали обзорный экран. Свет, желтый и не слишком-то яркий, подобно летнему туману, вливался под поднимающимися затворками и медленно наполнял комнату.

Зал совещаний оказался таким же большим, как и ожидал Пето, с черным решетчатым полом, большими переборками из грубого металла и сводчатым потолком. Все в нем купалось в дымчато-золотом свете. У внутренней стены, за огромным неукрашенным троном Альфария, стояли тридцать пять закованных в броню Альфа Легионеров, казавшихся монументальным статуями. Все это время они безмолвно стояли во тьме.

Все они были капитанами или командирами отрядов. Сонека узнал Пека и Герцога по знакам отличия их рот, Омегона, по почти черной броне, и Ранко в огромном доспехе терминатора. В золотом свете они сияли подобно призрачным видениям.

Их видел и Грамматикус. Сонека увидел в его глазах внезапную вспышку страха.

Альфарий встал на ноги. Затворки полностью втянулись в потолок, и вид через огромный обзорный экран был столь же поразительным, как и огромные воины, появившиеся из тьмы. Эта часть космоса, гораздо более глубокого, чем когда-либо видел Сонека, была наполнена далеким звездами, при свете Солнца казавшимися пятнами пыли. Потоки сияющего газа, многоцветного и неуловимого как крылья мотылька, тянулись через космос, накрывая звезды подобно вуали, из-за чего некоторые звезды блестели как многогранные драгоценные камни, оттеняя другие, тусклые как необработанная галька.

Рядом, на расстоянии примерно в сто пятьдесят миллионов километров, светило бледно-красное солнце, из-за света которого все казалось погруженным в янтарь. Гораздо ближе, прямо под ними, находилась ночная сторона планеты. Альфарий указал на солнце. Гололитические графики немедленно высветились на обзорном экране, сделав набросок звезды и зафиксировав ей. Завитки колонн вычислений и блоки статистических данных заполнили экран.

— Стоп. Уменьшить освещение и увеличить в шесть раз, — приказал Альфарий.

Голо-проектор замерцал и поместил отлично подогнанное и увеличенное изображение звезды в центр экрана.

— Гидра 42, — сказал Альфарий. — Древняя звезда, второго поколения, с небольшим содержанием металлов. Ее жизнь подходит к концу. Гидра 42, Джон. Не будешь ли ты любезен это прокомментировать?

Грамматикус выглядел опешившим.

— Лорд? — сказал Сонека.

— Говори, Пето.

— Насколько я могу понять, Гидра 42 была выбрана в знак почтения Легиону. Скрытая шутка, если хотите. Я думаю, что сейчас Джон сожалеет о легкомысленности этого жеста.

Альфарий кивнул.

— Так… — сказал Грамматикус, закашлявшись, но сохранив спокойствие. — Так и есть, лорд. Здесь нет неуважения или обмана. Гидра 42 была выбрана из-за вашей эмблемы.

— Такой символизм является типичным для Кабалы? — спросил Пек.

— Нет, — ответил Грамматикус.

— Отлично, — фыркнул Омегон, — потому что это просто ребячество.

— У Гидры 42 есть шесть планет, — продолжил Альфарий. — Мы находимся на орбите выбранной тобой третьей планеты, называемой Альфа Тертиус 42.

— На орбите Эолиф. — сказал Грамматикус.

— Повтори.

— Эолиф, — повторил Грамматикус. — Кабала называет Гидра Тертиус 42 Эолиф.

— Отмечено. Изолировать и увеличить.

Графики вернули звезду на ее начальную позицию, а затем окружили темный шар внизу, разделили его на части и переместили в центр экрана. Еще больше графиков появилось на проекции.

— Маленькая и незапоминающаяся, — продолжил Альфарий. — Разрушаемая ужасной погодой и токсичными осадками. По нашим меркам непригодна для жизни, авто-пробы зарегистрировали лишь базовую ксено-фауну.

Он сделал паузу, а затем приказал.

— Охарактеризовать.

Экран показал пестрые графические изображения поверхности планеты, а затем накрыл их полосками климатических графиков. Мир был похож на серый, покрытый пятнами ирис.

— Другим словами, тихое местечко, — сказал Альфарий, — совершенно непригодное для жизни людей. И все же…

Он вновь остановился.

— Увеличить.

Экран быстро приблизил небольшой участок планеты и выделил круг белого тумана, казавшийся островком в мелькающих серых облаках.

— В южном полушарии планеты, — продолжил Альфарий, — мы обнаружили зону в триста километров, которая обладает зачатками пригодной для дыхания человека атмосферы. Каковы шансы возникновения подобных условий?

— И действительно каковы? — изрек Грамматикус.

— Может, ты объяснишь?

Грамматикус сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и ответил.

— Это и есть место встречи. Стихийные процессоры начали работать пять лет назад, чтобы подготовить это место к вашему прибытию. Им едва хватило времени на создание более-менее приличного микроклимата, но результат вполне приемлем.

— Перестройка атмосферы? — спросил Герцог.

— Именно, сэр.

— Увеличить детали, — приказал Альфарий. Выделенное изображение белого тумана несколько раз моргнуло, когда изменялся масштаб и растворялся облачный покров, когда взгляд проникал сквозь прорехи тумана и видел детали поверхности. Сонека пристально смотрел. Ему казалось, что он может различить гряду холмов, а возможно даже гор, холодных, серых и видных с небес, и глубокие впадины темных долин. В центре местности, среди высочайших пиков, были неотчетливые очертания, отпечаток какого-то сооружения.